Спать не хотелось от слова «совсем». Перед глазами уже мутно плыл морской берег и поднимающаяся из волн огромная звериная спина; Лёсик очень не хотел бы видеть это ещё раз во сне. Даже первого раза было более чем достаточно.
Это было почти год назад – в тот нервный период, когда Ряна всё порывалась уйти со своей нынешней работы. То рвалась на второе высшее, причём почему-то в Институт Социоэкологии; то тусила со знакомыми владельцами питомника бракков, то забивала весь дом цветами и пропадала в оранжереях ботанического. И всё время ныла – мол, невозможно дальше в этом музее сидеть. Лёсик, собственно, был не против: не будет жена работать – ничего страшного, не пропадут, он разгребётся. А если у неё будет больше времени на себя и дом, так и лучше…
Но время шло, и Лёсик видел у Ряны на спине мишень, и таскал с собой белое пёрышко, и чуял опасность. Он уговаривал её не мотаться где попало одной, он отслеживал её странных знакомых, он выпасал и прикрывал её, где только мог. А Ряна всё не уходила с работы и не успокаивалась, психовала, собирала паззлы, ходила в Веренну – и иногда брала его с собой.
В последний из таких заходов они побывали на морском берегу ночью. Обычные для дневного времени дельфины всё не появлялись, и они долго сидели на берегу, ждали – Лёсик в тревоге, Ряна – в нетерпении. Она вошла на мелководье и стала хлопать по волнам, плескать: пусть там, в глубине, её услышат. Лёсик попросил её тогда этого не делать.
– Лучше уйди, – сказала ему тогда Ряна.
Но Гвиннайд услышал: «Пожалуйста, останься!»
Он остался. Он дождался того момента, когда из воды показалась глянцевая туша – не дельфинья, огромная, со щупальцами, как в пошлом аниме. Щупальца цапнули Ряну, та даже не взвыла, с виду как парализованная – и поволоклась за щупальцами в воду, слабо упираясь.
Лёсик сорвался и ломанулся в воду – неожиданно ледяную, она никогда не была такой днём. Он подхватил Ряну на руки, потащил, сопротивляясь, и тут же словно расщепился всем собой на явь и сон. В яви он волок обмякшее замёрзшее тело к берегу, во сне же он был огненным мечом у Ряны в руках, и рубил – она рубила им! – эти проклятые щупальца, выжигая границу между своей жизнью и сумасшедшим ночным океаном. И это продолжалось, пока Лёсик наконец не выбрел из воды – до берега, до сухого песка, до выхода из Веренны.
Ряна так никогда и не поблагодарила Гвиннайда за эту помощь. Она охладела к паззлам, цветам, собакам, перестала брать Лёсика с собой в Веренну. Он даже не мог отследить, часто ли Ряна ходила туда сама.
