Подтягивается ягодник с корзинкой, просит выделить ему место. Выделяем.
Подтягиваются вслед ему ещё две женщины, гружёные черникой, просятся в нашу «рукавичку». Задвигаемся совсем к краю, после чего дамы успешно и компактно размещаются спиной к спине.
Подходит ещё один седовласый обладатель корзинки, ходит некоторое время около нашего края и комментирует – мол, и развалились, верхом сидят; и прямо с рюкзаком, всё место заняли. Я обнаруживаю, что сейчас собираюсь быть совсем-совсем плохим негостеприимным существом. Продолжаю сидеть рюкзаком к комментирующему, занимая ценное пространство.
Наконец, его пускают на другой конец скамьи, выкроив сколько-то сантиметров у первого из ягодников.
Новый пущенный первым делом снимает свои резиновые сапоги и начинает тщательно их вытряхивать на платформу. Закончив с этим, начинает возиться со своей кепкой и обнаруживает на ней в процессе странную живность, в которой рядом сидящие женщины уверенно опознают клеща. Я к этому моменту окончательно убеждаюсь, что негостеприимность моя была очень в тему, а одна из женщин честно говорит, что ей уже страшно тут рядом сидеть.
Убив клеща, последний гость рукавички снимает рубашку и начинает вытряхивать её. Ну, после клеща – логично. Далее, осчастливив окружающую среду содержимым своей обуви и одежды, он продолжает дело: осчастливливает всех возможных слушателей своим свежим опытом в частности и картиной мира вообще.
О чём говорят ягодники-грибники? О добыче, что характерно. Клещеносному есть на что пожаловаться: черника плохая, грибы вообще никуда, червивые, то ли дело во времена оны. Насчёт червивых грибов женщины с ним вполне согласны. Недолгое включение в разговор первого ягодника несколько сбивает настрой, поскольку у того всё нормально: на грибы у него жалоб нет, тащит он шесть литров отличной черники (к зависти женщин, у которых пять на двоих). Но клещеносец отлично справляется и без особой поддержки: в конце концов, есть для обсуждения ещё и никуда не годные дороги, и полигон этот галимый. И клещ. И хреновые подосиновики – которые, впрочем, можно всегда покидать в одну банку с маслятами и белыми, тогда сойдёт. А ещё народ в поездах не умеет ездить: садятся в те вагоны, которые надо оставить для тех, кто выходит в Лахте, а сами могли бы ехать в других вагонах и не мешать. Заканчивает он тем, что в Питере «все тупые, прямо как чурки: что вижу, то пою» и гордо удаляется из рукавички в сторону близящегося поезда. Может и вовремя: «чурок» в нескольких метрах от нас уже стояло целых три штуки, а входил ли в его анекдотический спецзаказ ангелу мордобой – не уверена…
А мы тоже к поезду пошли, только к другому вагончику. Клещей на себе по результатам не обнаружили, чего и остальным летним-осенним собирателям желаем :)
